Отправлено: 07.07.17 20:52. Заголовок: ЖЕЛЕЗНАЯ ЗВЕЗДА
"- Да, это железная звезда, - медленно сказал он, - ужас астролетчиков!" (гл.1 ТуА)
Она притягивает всякого, кто оказывается в её поле. Мы в нём с детства. Эуг Белл в своей теме сборника назвал её Советская МАТРИЦА ("В детстве у меня были любимые книжки... "Буратино"... ). arjan назвал свою тему "Пародии на тиранов и тиранию" (далее там "Радиоприем и глушение", агитплакаты, идеологические игрушки и т.п.). Хватит ли анамезона, чтобы вырваться из Матрицы и улететь от тиранов? :)
Пост N: 110
Зарегистрирован: 03.12.06
Откуда: Брянск
Рейтинг:
0
Замечания:
Отправлено: 09.12.07 09:24. Заголовок: А в то время, когда ..
А в то время, когда миллионы крестьян умирали от голода: (отрывок из "Московской Саги" В.Аксенова)
Месяца три назад на ближайшей даче в Кунцево среди ночи у генерального секретаря начались конвульсии. Мелькнула даже мысль — не умираю ли? Не за себя было страшно, а за дело. Историю, конечно, не остановить, но затормозить можно, и надолго: не каждый год появляются такие последовательные и упорные вожди, люди такого колоссального кругозора, как этот данный мученик конвульсий, бедный мальчик Сосо; немного стало уже путаться в голове. Конвульсии возникли не на пустом месте. Началось все с большого банкета в честь покорителей Арктики, где, кажется, слишком много покушал. Оттуда поехали на дачу к вновь назначенному наркомвнуделу, земляку Лаврентию. Там, в более интимном кругу, много пили, танцевали с подругами. Стула, однако, не было, а вот аппетит опять появился. К утру Берия накрыл такой стол с кавказскими деликатесами, что удержаться от нового обжорства Сталин не смог. Комбинация орехового сациви и карских шашлычков под соусом ткемали всегда способствовала закреплению, однако прежде Сталин умел справляться с этим досадным, «ридикюльным», как когда-то в семинарии говорили, вздором без посторонней помощи, дедовским способом, при помощи двух пальцев. На этот раз дедовский способ не помогал. Дни проходили за днями, но облегчения они не приносили. Сталин тяжелел, мрачнел, на заседаниях правительства то и дело приходил в ярость, требовал немедленной очистки страны от в с е х, от всех врагов народа! Сказать постоянно дежурившим возле него врачам энкавэдэ, что его мучает, он не решался: никакого не было желания произносить перед этими олухами слово «запор», выставлять вождя трудящихся в «ридикюльном» положении. Врачи же, в свою очередь, дрожали от страха, боясь сделать в адрес великого вождя такое позорное предположение. День за днем Сталин героически боролся со свалившимся на него испытанием. Уходил в свои личные комнаты, куда никому доступа не было, часами сидел на толчке, просматривал старые газеты со статьями ныне арестованных товарищей по оружию, убеждался в своей правоте — правильно арестованы товарищи! — ждал блаженного мига. Блаженный миг не приходил, живот казался ему вместилищем свинца, вернее, сплошным куском свинца. В голове стало уже путаться, посещали какие-то мысли о матери, а это значит — путается в голове, свинец подпирал уже под горло, разделить бы его по девять граммов, роем пустить по свету, то есть не остается сомнений в том, товарищи, что налицо перед нами явные признаки свинцового отравления, о котором нередко предупреждали большевики. В такой вот момент он распахнул дверь, крикнул: «Доктора!» — и повалился на тахту. Вбежали энкавэдэшные врачи:
— Что с вами, товарищ Сталин?
— Свинцовое отравление, — был ответ. Врачи бестолково засуетились. Один из них катал в ладони две слабительные пилюли.
— Может быть, дать... вот это? — спрашивал он у второго.
— Что это?
— Ну, вы же знаете что!
— Ну, хорошо, давайте, давайте это, а то...
Пилюли эти, может быть, и сработали бы, получи их Сталин дней на пять раньше, сейчас они лишь вызвали приступы мучительнейших конвульсий. Жижа какая-то вытекала по каплям, свинцовая же стена стояла нерушимо. В такой конвульсии Сталин однажды и исторг имя Градова: «Градова привезите, мерзавцы! Настоящего врача, профессора Градова!» Имя Градова запомнилось ему еще с двадцатых, еще до того важного партийного мероприятия, в котором Градов частично участвовал, Сталин знал об этом знаменитом московском профессоре и где-то в тайничке всегда резервировал за собой это хорошее, сугубо русское — не то что всякие вовси-шмовси — имя как имя целителя, настоящего врача. С тех пор, конечно, жизнь постоянно усложнялась и классовая борьба ужесточалась, разное происходило с людьми, за всем не уследишь, но вот в роковой час конвульсий имя вдруг снова выпрыгнуло из тайничка: Градова! Градова!
Борис Никитич возвращался после операции домой дикой пронзительной ночью, в промозглый и гудящий час ведьм, когда его машину на Хорошевском шоссе перехватили два автомобиля чекистов. Он сразу понял, что это не заурядный арест, а что-то посерьезнее. Старший в группе сказал ему металлическим голосом:
— Пересаживайтесь в нашу машину, профессор. Дело самой высшей государственной важности. — В машине тем же тоном, исключавшим любую возможность диалога, он добавил: — Учтите, секретность стопроцентная. За малейшее разглашение понесете ответственность в самых строгих формах.
Пациента, то есть Сталина, он увидел лежащим на тахте в кабинете. Ошеломляющий смрадный запах. Пациент был в полубессознательном состоянии и бормотал что-то по-грузински. Никто не решался приблизиться к нему, даже расстегнуть задравшийся китель. Энкавэдэшные врачи трепетали в углу кабинета.
— Разденьте больного! — немедленно скомандовал Градов и сам начал расстегивать пуговицы кителя. Охранники быстро потащили с ног вождя сапоги. — Снимайте брюки! — Поползли командирские штаны. Удивило низкое качество кальсон. — Марлю! Вату! Теплой воды! Клеенку! Судно! — продолжал командовать профессор, потом обернулся к энкавэдэшникам: — Доктора, подойдите!
Не без интереса он смотрел на двух медиков невидимого фронта. Не похоже было, что они привыкли врачевать, должно быть, в других делах больше практиковались.
— Анамнез! — сказал он им. Врачи замялись, забормотали:
— Полное отсутствие перистальтики... стеноз кишечника... не решались до вас, профессор, применить меры... картина нетипичная... товарищ Сталин не обращался...
— Кальсоны тоже снимайте! — гаркнул Борис Никитич на охрану. Голый Сталин теперь лежал перед ним. Он начал пальпировать совершенно каменный под слоем жира живот.
В этот как раз момент началась очередная конвульсия. По клеенке из-под Сталина поползла скудная жижа. Отдельно от всего тела плясал на правой ступне шестой пальчик. Градов оторвал взгляд от этого редкого явления и посмотрел в лицо больного. Из-за оспин и морщин глянули осмысленные мукой глаза. Сталин прохрипел:
— Помоги мне, кацо, и проси, что хочешь.
— Сколько дней у вас не было стула, товарищ Сталин? — мягко спросил Борис Никитич. Он знал, что самый звук его голоса оказывает на больных благое действие. Вот и Сталин вздохнул с явной надеждой.
— Десять дней не было, — простонал он, — а может быть, и больше... две недели, а?..
— Сейчас мы вам поможем, товарищ Сталин, потерпите еще немного. — Градов одобряюще похлопал Сталина по руке, ловя себя на ощущении того, что перед ним уже никакой не «вождь народов», а просто пациент. Любого пациента он. вот так же похлопал бы по руке. Затем он попросил провести его к телефону, позвонил в кунцевскую Кремлевку и начал отдавать распоряжения.
Стоящие рядом три человека с лицами борзых собак ловили каждое его слово. Через двадцать минут из больницы привезли двух медсестер со всем необходимым. Борис Никитич наладил восходящую клизму, сделал несколько уколов — эуфилин в вену, камфору под кожу, магнезию внутримышечно. Комбинация подействовала немедленно, сняла напряжение, расслабила гладкую мускулатуру, снизила кровяное давление, упорядочила ритм дыхания и пульс. Клизма тоже делала свое дело, через несколько минут состоялся прорыв линии обороны, пролом вавилонских стен, называйте это как угодно, но только не выходом сталинского дерьма. Между тем дерьмо шло и шло, сестры не успевали менять и выносить судна, победоносно лопались пузыри газа, с ревом, подобным дальнему камнепаду, пробуждалась перистальтика. Смрад шел разнородными волнами, ибо каждый выходящий слой нес свое. К нему нельзя было привыкнуть, надо было просто сказать себе, что так обстоят дела.
Сталин лежал с блаженной улыбкой на обострившемся хитром лице. Никогда, никогда, никогда в жизни он не испытывал такого потрясающего освобождения плоти и усталого духа. Даже когда из ссылки убегал, не говоря уже о революции семнадцатого года. Все тогдашние освобождения немедленно вызывали какую-то собачью трясучку, жажду немедленной деятельности, и только вот сейчас, после этого «прорыва» — он так в уме и определил это словом «прорыв», — всякая трясучка вдруг прошла и открылись мягкие склоны и дали разной синевы, благодатный, чуть звенящий картлийский сентябрь, и он в этой благодати, почти в ней растворенный, почти молекулярный, как будто не он творил и будет творить все эти революционные ужасы. В эти волны тепла и отречения вплывало иной раз лицо с бородкой и глазами, которые и в самом деле были зеркалами чистой души. «Как себя чувствуете, больной?!» — спрашивало лицо. Оно каким-то больным интересовалось, так по-человечески простодушно кем-то интересовалось, да что там хитрить — интересовалось Сосо. «Спасибо, профессор, я хорошо себя чувствую, хорошо...» Выплывало и дрожало вблизи человеческое лицо. Ну попроси меня о чем-нибудь, профессор, и все получишь. Попроси за своих сыновей, и они через два дня будут с тобой. Проси сейчас, профессор, пока хочу тебя благодарить, потом будет поздно. Сулико-о-о, Сулико-о-о...
Нет, не могу я тебя сейчас ни о чем просить, тиран, думал Градов. Врач не может просить пациента в момент оказания помощи, а ты сейчас все еще мой пациент, а не грязный тиран, тиран...
Пост N: 149
Зарегистрирован: 03.12.06
Откуда: Брянск
Рейтинг:
0
Замечания:
Отправлено: 14.01.08 11:11. Заголовок: Копирую свой пост с ..
Копирую свой пост с Ноогена - из темы об бухгалтериях 1С:
Представил, как если бы не гонения на лженауки, и компьютеры с софтом появились у нас до ВОВ, то вполне могла иметь место програмная среда 1С ЦСУ-ГУЛАГ, в которую органично входили бы секретные продукты: 1С-ТУФТА , 1С-ШАГАГА и сверхсекретная 1С-ВЫШКА...
Представляется следующий диалог трех расчетчиков (программеров): 1-й - Эх, в моей ТУФТЕ изначально глючит порядок выходных чисел, и теперь даже в Кремле думают, что у нас тысячи З/К, хотя в базах и реале - миллионы...
2-й - И у нас, в ВЫШКЕ, зависает генератор квази-случайных расстрелов - вчера опять выдала списки не тех... Хотя, неделей раньше - неделей позже...
3-й - А вот у нас, в ШАРАГЕ, уже порядок - спец из Марфино все отладил и сделал многократную архивацию! Говорит, теперь потомки все восстановят, если будет желание...
Примечания (фантаст.) 1С-ТУФТА - бухлалтерия ИТЛ (Исправительно-Трудовых Лагерей) и оперирует числами зеков, хозрасходами и произведенным продуктом. 1С-ВЫШКА - бухгалтерия Спецотдела УИН (Управления Исполнения Наказаний), учет всего - связанного со смертными приговорами. 1С-ШАРАГА - бухгалтерия НИИ и ОКБ тюремного типа.
Пост N: 161
Зарегистрирован: 03.12.06
Откуда: Брянск
Рейтинг:
0
Замечания:
Отправлено: 27.01.08 00:52. Заголовок: История СССР в стихах
(Примечание автора: этот стиш был сочинен и опубликован в газете ДС "Учредительное собрание" в 1988 году, когда затрагиваемая тема была весьма актуальна).
СЛАВА КПСС! Леопольдус
Оковы сокрушив капитализьма, Весь наш советский трудовой народ Под знаменем марксизьма-ленинизьма В грядущее к победе коммунизьма Под руководством Партии идет.
Мы все единодушно одобряем Решения ЦК КПСС, Мы неустанно планы выполняем И в коммунизьм уверенно шагаем, Сражаясь за свободу и прогресс.
О, безгранично наше восхищенье Итогами семидесяти лет, Где что ни год – то новое свершенье В великом поступательном движеньи К вершинам исторических побед!
В семнадцатом году обрел свободу Весь угнетенный пролетарский люд. Долой эксплуатацию народа! Долой былые беды и невзгоды! Да здравствует освобожденный труд!
Сквозь бури, испытания и грозы Летя в Коммуну красным паровозом, Мы беляков громили, кулаков, “Даешь!” – кричали стройкам и колхозам И ширили ряды большевиков,
Шли с песней на простор полей и пашен, За урожаи славные борясь – В двадцатых нам уж голод был не страшен! Лысенко был взращен наукой нашей, Вавилов негодяй повержен в грязь!
Бия в конце тридцатых смертным боем Врагов народа с маху и с плеча, Поя: мы наш, мы новый мир построим, Мы грозно шли вперед единым строем, Генетику проклятую топча!
Мы Днепрогэс, Турксиб сооружали И реки поворачивали вспять, Дворцы и храмы всюду сокрушали, Чтоб пережитки ига не мешали Нам новый мир народу созидать!
Но грянул сорок первый – и велит нам Великий вождь стеною монолитной Встать у немецких полчищ на пути. За Сталина, вперед! И в славных битвах Сумели мы Отечество спасти.
В пятидесятых культ мы развенчали, Вернули честь погибшим в лагерях, Целинные просторы распахали И кукурузу всюду насажали, Восстановив генетику в правах.
Звучал призыв: Америке покажем Свершения, каких не видел свет! И, возводя ряды пятиэтажек, Мы в этот час замахивались даже Построить Коммунизьм за двадцать лет.
В шестидесятых всех авантюристов, Безмозглых идиотов, утопистов Мы выгнали с ответственных постов, Призвав к рулю мудрейших коммунистов Под девяносто лет и аж под сто.
Бороться стали с роскошью, обжорством И мелкобуржуазным крохоборством, С нападками на наш Советский строй; Нас вел на бой с невиданным упорством Древнейший вождь, Четырежды Герой.
Завыли Пастернак и Солженицын От критики рабочих и крестьян, Мы для жидов захлопнули границу, А Сахаров был изгнан из столицы – Поганый диссидент и хулиган.
Борясь, мы слово “развитый” в ту пору Отвергли с возмущеньем и позором, Как чуждый и дурной анахронизьм, Вслед за вождями повторяя хором Слова про “развитой” социализьм.
В восьмидесятых слово “перестройка” Торжественно вошло в наш лексикон. Мы дали бой застою и попойкам, Критиковать святыни стали бойко, Ввели экономический закон,
Кто был герой – записан в негодяи, Вчерашний негодяй теперь герой. Враг удостоен чести, друг охаян – Оплеваны Рашидов и Кунаев, Бухарин нынче чуть ли не святой,
И Пастернак оправдан, и Вавилов – Следить не успеваешь, как печать Кого-то вновь в правах восстановила, Кого-то из могилы да на вилы И в мерзостях давай изобличать!
Мы осудили власть геронтократов, Что привела к застою всей страны, И, созидая быт восьмидесятых, Уж не ломали храмы – чтили свято Архитектурный облик старины.
А в девяностых – дьявол сломит ногу: То путч, то по парламенту пальба, Большевики хвалу возносят Богу, Господь купцу и вору дал дорогу И освятил бандита и жлоба!
Поди пойми, кто прав, а кто виновен, Кто лучше – большевик или буржуй И где же суть, в какой первооснове: В марксизьме, бандитизьме, божьем слове - Коль трудишься, а получаешь х.!
Запутавшись в обилии позиций, Концепций, установок и идей, Пути не видя - лбом об стену биться, Орать ура иль сразу в гроб ложиться - Останусь верен Партии своей. ……………………………………………… …Порвав навек с наследием царизьма, Весь наш великий трудовой народ Под алыми знаменами марксизьма В грядущее к победе коммунизьма Неутомимой поступью идет.
Мы все единодушно одобряем Решения ЦК КПСС, Осуществляем все и воплощаем, Приумножаем все и претворяем, Что б там ни начертал последний съезд!
Мы боремся, шагаем, пашем, строим, Стихи слагаем и поем хвалу Привесам, урожаям и надоям, Камазам, АвтоВАЗам, Уренгоям, И Баму, и колхозному селу!
Нам нет преград ни в море, ни на суше, Нам не страшны ни льды, ни облака – Вперед! Весь мир насилья мы разрушим, Врагов каких угодно передушим И выполним задания ЦК!
И пусть тебе в дерзаньях не мешает Ни совесть, ни дурная голова - Вперед! Тебя никто не вынуждает За Партию решать – и лошадь знает, Что Партия – она всегда права!
Идея выше логики! И тщетно Роптать, коль голова о чем болит. Мы судим о предметах беспредметно И всяким там заветам беззаветно Мы следуем, как Партия велит.
Что Партия прикажет, так и будет!. Кому-то нынче пряник, завтра кнут - От совести от нашей не убудет. Сегодня говорим: Господь рассудит, А завтра и Творцу устроим суд.
Мы классику марксизьма все читали: История восходит по спирали И повторений час для нас не нов. Что впереди? Ушел великий Сталин, Придут Латунин, Медин, Чугунов.
И вновь шагнем – одни сплоченным строем Туда, где рдеет вечная заря, Другие, что за этою зарею Не видят горизонтов – под конвоем В знакомые до боли лагеря…
… Лети, наш паровоз, куда бы стрелки Ни повернула Партии рука: Под барабаны, дудки и тарелки Вершатся перестройки-перестрелки, Как было на Руси во все века.
Отправлено: 27.01.08 09:47. Заголовок: Уровень Алексея Конс..
Уровень Алексея Константиновича Толстого, хотя слегка подкос над него... Да-а, нужно было хорошо потрудиться, чтобы такой стиш выдать... Судя по этой аналогии, у автора и проза должна получаться.
Нет! В 88 году не мог быть опубликован: там речь идет и о более поздних временах.
Пост N: 162
Зарегистрирован: 03.12.06
Откуда: Брянск
Рейтинг:
0
Замечания:
Отправлено: 27.01.08 13:22. Заголовок: Судя по этой аналоги..
цитата:
Судя по этой аналогии, у автора и проза должна получаться.
Этот поэт с 91-го живет в Штатах, а на меня вышел в начале Стихиры (понравился ему мой "Дембельский альбом") и в кондовом жанре действительно не знаю ему равных И коли понравилось, продолжаю:
В далеких пятидесятых... Леопольдус
Я школьником со страху умирал, Когда сосед за стенкой дочку драл. Тогда ходил я, вроде, в третий класс, Но всю картину помню как сейчас.
Михал Абрамыч, пропитый насквозь, В субботу вымещал на дочке злость. В конце недели, пьяный, в семь часов Являлся и задергивал засов…
Отца боялась Люська как огня, Ей всю неделю снился свист ремня, И, одолеть не в силах страха власть, Как лист она аж с пятницы тряслась...
...............
Я четко помню сталинский тот дом, Парадную, квартиру на шестом, Где было по тогдашним данным ЖЭК Прописано семнадцать человек.
Три комнаты, сортир и коридор, И кухня – ограниченный простор, Но как-то умещались, видит Бог, И все трудились, кто и сколько мог.
……………………….
...Несчастный дом. Несчастная семья. Михал Абрамыч ростом был, как я, Хотя годами, надо полагать, Был старше раза в три (а с виду - в пять).
- Ты скажешь, б..., я только водку пью? Ты скажешь, я пьянчуга, мать твою? Ты, сука, б... (по морде ей хлобысь), Чего ты знаешь про отцову жись?!
Чего ты знаешь, сволочь, про меня?! (Обвал за стенкой – визг - удар ремня). Ах, падла, ах, зараза, ну-ка стой… (И мебель грохотала за стеной).
Орала Люська резаной свиньей: - Ой, папочка, прости меня, родной! Ой, папочка, я АААААААААА! – (разбил губу) - Ой, больше я не буду, я не бУ-У-У-У-У-У!!..
- Чего не будешь, дрянь ты, сволота, Чего не будешь, дохлая глиста? Визжала Люська, прячась от него: - Не буду всеЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁ! Не буду ничегоООООООООО!!
Посуды звон и мебель кверху дном, А стенка просто ходит ходуном: - Теперь мне, блять, по жизни все равно, Сейчас ты, сука, вылетишь в окно...
(И следом - звон разбитого стекла – Окно, а может, скатерть со стола, Тяжелый хруст – то ль рама, то ль кровать, Крик дочки иль жены – не разобрать).
- Работаю я, б..., на государрррр!!!- Ство! – (нанося при этом ей удар), - Работаю я, сука, на страну! – (сбивая с ног заступницу-жену).
- Вы, суки, только пьете кровь мою, Зарежу, б..., обоих вас убью, Б...! (пауза и смертная тоска) - И дверь летит, сорвавшись с косяка.
...............
За что он бил девчонку? А за все. Что не погиб в плену, что был спасен. За то, что отобрали партбилет. За то, что присудили десять лет.
И, что душой болея за страну, Когда на фронт просился – “ты в плену Обратно, жид, погреться захотел” – Такое вот начлаг ему сп...ел.
За что - за мрак колымских лагерей, Что ростом мал, что болен, что еврей. Что перенес в тайге энцефалит И вот теперь – бесправный инвалид.
Что ходит он с судимостью, как вор, И терпит незаслуженный позор. Что он, ученый в прошлом, автор книг, Теперь лишь работяга-истопник.
Что он никто и звать его никак. Что вечно снится лагерный барак. И что, в себя от жизни уходя, Он верит по инерции в Вождя…
................
…Сосед ему: Уймись, тебя прошу – Я Сталину про это напишу! Затишье… и у горла щелкнул нож: “Ты мне, паскуда, Сталина не трожь.”
................
…Ты лучше так: порыв свой погаси, Налей ему стаканчик и спроси: - Абрамыч! Ну при чем тут дочь, семья? А он ответит: - А при чем был я?..
Отправлено: 25.01.09 01:45. Заголовок: Советская МАТРИЦА
В детстве у меня были любимые книжки... "Буратино"... "Волшебник Изумрудного города"... "Доктор Айболит"... Любимые марши... "Все выше и выше и выше...", "Смело, товарищи, в ногу"... В дальнейшем выяснилось, что все вышеперечисленные произведения были украдены, переделаны и выданы за советские.
"Смело товарищи, в ногу" была написана Леонидом Радиным в 1898 году на переделанный мотив прусской студенческой песни "Медленно движется время", которая возникла в прусских землях в период их оккупации аж Наполеоном. В 1917 году Герман Шерхен создал немецкий коммунистический вариант этой песни -Bruder, zur Sonne, zur Freiheit" "Братья, к солнцу, к свободе!". В 20-х годах штурмовики переделали текст в "Bruder in Zechen und Gruben", появился уже нацистский вариант. Круг замкнулся в ГДР, где обратно вернулись к коммунистическому тексту.
(Дальше приводится немецкий текст и перевод, я ограничусь переводом):
Братья в рудниках и шахтах Братья за плугом, Из фабрик и комнат, Следует наша знаменосная колонна
Биржевые плуты и спекулянты Порабощают отечество; Мы хотим зарабатывать честно, Усердно творческой рукой.
Гитлер - наш руководитель, Его не подкупить золотом, Которое катится от еврейских тронов Перед его ногами .
Настанет день возмездия, Однажды мы станем свободными. Творческая Германия, проснись, Ломай свои оковы пополам.
Будет развиваться наше знамя, Чтобы видели наши враги, Мы всегда будем побеждать, Если мы стоим вместе!
Гитлеру клянёмся в верности, Верности до смерти. Гитлер будет вести нас Так, как это надо.
Гитлер будет вести нас на поля России. Где каждый второй, тоже герой, в рай попадет вслед за тобой. Дальше:
Из той же серии 1. «Волга-Волга мать родная» - Abgeschmiert aus hundert Metern
Чтобы скачать аудиофайл, кликните значок "МР3" в левом углу страницы
2. «Все выше, и выше, и выше…» («Марш советских авиаторов…»)
В раннем детстве я очень любил песню "Только у любимой могут быть такие необУкновенные (так я пел) глаза..." Ну хоть это-то, надеюсь, советское творчество? :)
Эта точно не выдавалась - автор сам писал, что адаптировал американский вариант. Тем более, что потом им был написан цикл продолжений, который даже более интересен, чем первая книга.
Преемственность, адаптация и продолжения – это хорошо (имхо)(раньше, когда нравящиеся книжки читала, то даже не догадывалась посмотреть на то, как зовут того, кто писал)
Отправлено: 27.01.09 00:26. Заголовок: Да, говорили, но эти..
Да, говорили, но этих ОРИГИНАЛОВ не печатали, поэтому складывалось чувство, что их и не было. Вот если бы параллельно с нашими поделками печатались "прототипы", то читатель мог бы выбирать, и в общем-то очевидно, чтО бы он выбрал. Ирреальность была в самой сути социалистического реализма. Не существовало ни такого рабочего, ни близко такой крестьянки, как на Мухинской парочке или на воротах ВСХВ... Не существовало таких людей вообще, которые были в кино или о которых мы читали книги. Был известный анекдот. Детям в детсаду рассказывали о достижениях социализма, одна девочка захныкала: "У-у-у! В СССР хочу!" Уже одно то, что такой анекдот БЫЛ, всех смешил, уже это показывает, что разница "матрицы" и реальной жизни была всем очевидна. Ребята, не будем спорить. Это Кара-Мурзе С. требуется углядеть что-то правдивое в социалистическом "реализме". Потому что это нужно ему в политических целях, то есть в целях обмана. Или он обманывается сам, тогда это еще хуже называется. Действительно, пошла странная мода на "ретрО". А партийные проведники вроде разных "социалистов" парят всем мозги на тему, что существовала высокая культура. Высокая культура существовала: Пастернак, Ахматова, Солженицын, Окуджава... Она существовала ПОДПОЛЬНО, и это называется "андеграунд". и НИКАКОГО отношения эта действительно высокая культура не имела к "социалистическому реализму".
Вот если бы параллельно с нашими поделками печатались "прототипы", то читатель мог бы выбирать, и в общем-то очевидно, чтО бы он выбрал.
Если выбирать, я бы выбрал Волкова, он мне больше понравился. И я не скажу, что "Буратино" плох. За "не печатали" - не печатать могли по разным причинам - не за всем кровавая гебня (с) стояла. Думаю, очень желающие могли найти и почитать оригинал. Помнится, в советское время, в школе читали оригиналы 3-х поросенков. Эуг Белл пишет:
цитата:
Пастернак,
А я вот его "Живаго" ниасилил. Не пойму, за что ему Нобелевку дали. Эуг Белл пишет:
цитата:
Ахматова,
Есть сборник стихов, выпущеннный в советское время. Эуг Белл пишет:
цитата:
Окуджава
Сохранился и винил. И "типа запрещенного" Высоцкого сюда включите. Это если не о 30-х и 40-х говорить.
Отправлено: 27.01.09 22:42. Заголовок: balu пишет: Если вы..
balu пишет:
цитата:
Если выбирать, я бы выбрал Волкова
Я тоже бы выбрал Волкова, мне его "Волшебная страна" понравилась больше "Страны Оз". И потом, Евгений, Ефремов тоже издавался в СССР. И разве один Ефремов? Была масса замечательных писателей. Например, я не предстваляю своего детства без "Старика Хотабыча" Лагина, "Ходжи Насредина" Соловьёва, героев "Понедельника начинается в суботу" Стругацких. Да разве всех перечислишь. Можно вспомнить ещё "Водителей фрегатов". Можно вспомнить ещё Крапивина. Можно вспомнить Александра Македонского, но не Ефремова, а Воронковой. Да, всех не перечислишь. Советская литература была по настоящему замечатльной и великой литературой. И, по большому счёту, именно она нас и сделала такими, какие мы есть.
Отправлено: 28.01.09 01:16. Заголовок: Был один сборник Ахм..
Был один сборник Ахматовой. Нет правил без исключений. Только этот сборник как капля в море. И достался партийным работникам через их книжные экспедиции. То, что Толстой нравится больше Коллоди - не знаю, почему. Скорее - детская привычка, потом несомненный талант Толстого, только этот талант направо-налево поворачивать - тоже талант. А что "Живаго" не осилил, этим, Миш, не гордиться, от этого рыдать надо. :)
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 46
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет